Интервью с Анной Титовой (о Ненси Старк Смит)

25.06.2017
Татьяна Сабрекова

Я знала, что Анна Титова в январе этого года ездила в Америку на воркшоп Ненси Старк Смитт — одной из пионерок Контактной импровизации, обучающейся и практиковавшей вместе со Стивом Пэкстоном. Об этой поездке, о впечатлениях до и после и было наше интервью.

Т. (Татьяна): Аня, расскажи, кто для тебя Ненси? Как у тебя родилась идея поехать к ней?
А. (Анна): Это целое приключение на самом деле. Мне кажется, я придумывала и организовывала эту поездку год. Идея же зародилась тогда, когда появился прицельный интерес к практике контактной импровизации, где-то пару лет назад. Я стала очень много ездить, практиковать, интересоваться, исследовать.
Мне было интересно, что дают разные педагоги, что они несут. Где-то больше техники, где-то больше философии, где-то легче появлялся поток, где-то сложнее. А еще меня интересовало, как преподают те люди, которые танцуют сорок, пятьдесят, шестьдесят лет, почему они остаются в этой практике, что здесь такого. И конечно, Ненси была одной из тех людей.

Т: А ты где-то видела ее до этого?
А: Я видела ее на Московском фестивале несколько лет назад, но не попала на ее класс. Это было время, когда я только начинала танцевать. Потом я увидела несколько перформансов с ней на видео и меня поразило, как она умеет падать. Какое-то потрясающее очищение — картина, как она падает у кого-то с плеча (в фильме «Падение за Ньютоном»)! Насколько чисто можно это делать! Насколько легко она летит и в последний момент, в последних десяти сантиметрах, переорганизовывает свое тело и мягко приземляется на пол. Ее падение абсолютно честное. И возник вопрос: Как нужно воспитать свое тело, чтобы двигаться так же честно в полете, учитывая гравитацию и достаточно опасную встречу с землей? Я прямо ходила за этим вкусом, искала, у кого можно этому научиться, а потом начала охотиться за семинарами у Ненси.

Т: Расскажи, пожалуйста про Ненси. Как было на ее классах? Что запомнилось, поразило?
А: Поразило меня многое и особенно Андерскор, конечно. Как люди джемят и как она создает пространство джема-андерскора. Например, рассказ об Андерскоре перед началом – это исключительно устная традиция. Необходимо было поддерживать устный контакт и не уходить в формальные вещи, понимать и размышлять про каждое состояние и фокус внимания, которые мы практикуем во время джема. То есть была постоянная артикуляция разными мыслями, идеями.
Андерскор — это лучший вид коммуникации, который можно придумать для людей вне слова. Групповой процесс, где личный вклад каждого человека это особая ценность и необходимость.

Вторая штука, которая увиделась про Ненси и ее преподавание – это то, как много она размышляет о практике контактной импровизации, как много она обдумывает, просматривает, артикулирует, пересматривая понятия. Это настолько живое. Постоянные вопросы: «А так ли это? А действительно ли это так?»
Это соотносится с тем, как говорит Даниэль Лепкофф: Если мы знаем ответ на вопрос: Как работает гравитация? Где находится земля? то в общем-то нам не нужна контактная импровизация. В контактной импровизации мы проверяем каждую минуту: «А где низ?» И действительно на практике мы постоянно проверяем и исследуем.

Т: Как Ненси строит свои классы?
А: Она много дает очень много импровизационных структур. Это похоже на структуру перформанса. Например, четыре четверти. Или есть структура, когда в пространстве возможны только три активности — три очень простых действия. Они должны очень точно отличаться. И кто заходит вовнутрь пространства, присоединяется к одной из них. В какой-то момент активности могут меняться, но коллективный разум должен регулировать наличие только трех.
Как раз через эти структуры (у нее их много, где-то около десяти) она дает много практики на развитие сознания группы, на расширение своего внимания до всего пространства – до того, что делает каждый из участников.

Т: Что это в рамках контактной импровизации?
А: Это очень ясно реализуется в структуре Андерскора. Мы приходим с каким-то вниманием и поддерживаем структуру сменой разных состояний: прибытием, скинесферой, кинесферой, грейзингом, развитием контакного дуета и т.д. Мы как группа определенное время живем в этом пространстве и регулируем его.
Если говорить про знания человека, который приходит, то он, например, может замечать ощущения своего тела: у меня такое настроение, такие ощущения, такие чувства, я вижу такую картинку. Это один уровень внимания. Другой уровень внимания: О, я это еще эти люди, я как-то с ними соотношусь, здесь танцуют, там сидят, там пьют чай, он более широкий. Следующий уровень (мы его расширяем): есть я со своими ощущениями, есть вот эти люди внутри пространства, а есть, как организовано пространство за пределами зала – дома, гуляющие прохожие, метро, автобусы. И это тоже часть джема.

Структуры Ненси воспитывают и направлены на развитие зрения, внимания, на постоянный зум: что есть я и внутри какой структуры я существую, насколько широким может быть мое внимание. Я могу его сузить до себя, до своих ощущений, могу раскрыть его до всей комнаты, всех людей, кто тут находится, могу раскрыть его до всего города. Могу его еще больше раскрыть. И на самом деле это влияет на мое состояние: чем больше я расширяю, тем больше меняется состояние.

Т: Как ты думаешь, такое переключение, игра с фокусом, что она дает? Конкретно для танца и для человека?
А: Мне кажется, что это свобода… может, это, конечно, громко звучит, но для меня это запах свободы, того, что я могу выбирать, на чем фокусировать свое внимание. Я могу выбирать насколько большой мой мир, в котором я живу, или насколько он может быть сужен или сконцентрирован в данном конкретном месте. Это про эту свободу, что я могу выбирать свое внимание и свое состояние.

А что дает для танца? Опять эту же свободу выбора. Я помню, что мое внимание, когда я только попала в КИ, было очень сильно связано с физическим контактом. Я приходила, выбирала партнера и очень долго с ним танцевала, все внимание уводила туда. Для меня я и еще один человек были контактной импровизацией. Теперь работа с вниманием освобождает меня от того, что я должна приходить и делать на джеме, у меня намного больше возможностей. Это может быть мое соло, может быть дуэт или группа. Я могу играть: с чем мне быть в контакте. И по сути эта свобода делает меня открытой для бОльшего количества контактов.

Т: Я правильно понимаю, что эти классы были направлены на расширение видов точек внимания? На самом деле, когда приходишь в Контакт, есть внимание на контакте физическом, на коммуникации, и про это понятно. А про другие точки внимания, если про них не говорят, про них и не знаешь.
А: Да, не знаешь. Если взять такую банальную вещь, как музыка. Я слышу часто разговоры: «А будет ли музыка на классе? А будет ли музыка на джеме?» Тогда встречный вопрос: «Умеем ли мы слушать музыку, если мы говорим про КИ? Что такое музыка на джеме?» Музыка это еще один партнер в танце. Часто, когда есть музыка, танец начинает меняться и люди начинают танцевать под музыку. И это уже не импровизация, это танец под музыку. «Осознаю ли я, когда я танцую под музыку? Могу ли я делать выбор: танцевать свой танец, свое настроение, а музыка может идти параллельно? Могу ли я быть свободной в этом и в какой-то момент присоединиться к музыке, а в какой-то момент быть в своем танце?» Это как раз про работу с вниманием, про возможность найти свободу от наработанных паттернов.

Т: Что тебе дал такой большой воркшоп как тренеру?
А: Конечно, я там очень много натанцевалась. Впитала джемы, настроение. Мне очень хотелось привезти настроения тех джемов. Оно как раз про то, что люди не так много фокусируются на дуете, а делают много коротких контактов, много путешествуют по залу, переключаются с партнера на партнера, делают соло, наблюдают. И все эти опции одинаково вкусные, одинаково интересные. Нет самоцели оставаться в контакте с одним партнером. И конечно, очень много вдохновения мне дало то, как люди говорят и как делятся своей практикой. Для них контактная импровизация — это поддержание социальных навыков, практика социальных навыков общения меду людьми. Как я танцую, так я могу раскрывать свое ежедневное общение с людьми, так я могу находить контакт с ними. КИ они используют для работы с подростками, для работы со сложными категориями населения. В том районе, где был воркшоп, много университетов. Много студентов приходит на джемы, также приходят люди с ограниченными возможностями и люди из комьюнити их поддерживают. Существует очень большая система взаимопомощи и поддержки.

Т: Как терапия?

А: Да-да. Некоторые, кого я спрашивала, восстанавливались после тяжелых травм, после автомобильных аварий, когда еле-еле двигались. Один парень был полностью загипсован и он как только начал ходить, стал приходить на джемы и стал пробовать двигаться. Приходили люди, с ним танцевали, с той травмы прошло более 15-ти лет, и он прямо через практику снял напряжение. Они поддерживают контакты, поддерживают людей, на коляске, делают все, чтобы они приезжали на джемы и джемили. И эта поддержка, как человеческая, так и в каких-то деталях — банально, как устроен дом: там нет ступенек, там легко везде проехать, широкие двери, все открывается, все тонкие детали, но они работают, заставляют задуматься.

Т: О чем?
А: О том, чтобы иногда просто спросить: А как дела?, например. Больше говорить, проще говорить, находить, что человека приводит на класс, что ему интересно. Какое настроение, какой вкус он приносит с собой в дуэт. Также: как я могу танцевать с разными людьми, у которых разные качества, как мое собственное тело преломляет это движение? О том, что движение это возможность не дать застояться на месте, возможность добавить движения не только в фактическом плане, как физическое действие, но и вообще добавить движение в свое сознание. Где есть движение, там поток. Там течет энергия, там есть жизнь.

Статья и отзывы к ней в соц. сетях:
vk.com
facebook.com