Мысли об импровизационном перформансе

25.09.2008
Арие Бурштейн

Мгновения пустоты и сомнений перед началом выступления:

Что, в сущности, я здесь делаю? Что я могу дать? Откуда такие амбиции — поднятся на сцену перед ни в чем не повинными зрителями, купившими билеты без возможности их вернуть, не имеющими ни программы, ни описания, ни сценария, ни вообще какого либо представления о том, что их ждет? Откуда эта наивная вера в то, что случится чудо, танец возникнет, что-то сложится вместе? В эти мгновения перед выходом на сцену появляется неуверенность, и мне вспоминаются отзывы неприятия, непонимания, отрицания:

Говорит преподавательница композиции: «Импровизация? Это удобная возможность для танцора снова и снова возвращаться к своим привычным паттернам».

Другая преподавательница композиции: «Импровизация? Нет такого в искусстве. Я говорю своим ученикам – импровизируйте у себя дома, в гостиной».

Ответственная за культурную работу: «Представление было прекрасным, волнующим, наполненным. Я хочу его на фестиваль. Но не импровизацию, а чтоб было отрепетировано».
Импровизационный танец представляется иногда областью ускользающего искусства, имеющим дурную славу. Возникает впечатление, что речь идет о халтуре, лишенной цели и смысла. О таком «танцевальном кружке» для деток, которые еще не знакомы с настоящим танцем – балетом. Ведь все серьезные взрослые люди, занимающиеся искусством, знают что танец – вещь вполне определенная. Обычно мы предпочитаем произведения искусства добротно сделанные, отшлифованные, готовые к продаже. Ответственный за культуру чиновник хочет знать, и желание это, с его точки зрения, абсолютно оправдано, что именно я собираюсь представить публике на фестивале. Ведь он не может рисковать, утверждая в программу произведение, которого «не существует». А менеджер по связям с общественностью требует фотографию одной из сцен, и ему сложно смирится с тем фактом, что представление существует только в момент самого представления и никогда больше.

Как импровизатор я затрудняюсь дать четкие ответы на эти замечания. Сложно заключить импровизацию, как исполнительское искусство, в четкие рамки. Это было бы против природы импровизации, против свободных законов этой игры. Действительно: импровизационный танец не «продукт», не объект для отдаленного наблюдения, его нельзя заключить в рамочку и повесить на стену, его нельзя даже повторить. Этот танец существует только в момент самого представления, как некое интимное событие, происходящее между танцорами и их зрителями.

Импровизация не понравится бюрократам. А так же тем, кто обожает контролировать всех и вся. Но сейчас, когда приближается время выступления, я отодвину в сторону эти сомнения и сосредоточусь на подготовке. Я чувствую край бездны, и вместе с тем глубокую уверенность. Опасность, и в то же время напряженную готовность, как на краю спортивной площадки.

FREE PLAY – так с точки зрения многих называется эта игра. Это название представляется мне неточным. Эта игра очень забавная и очень серьезная, но самое главное в ней, ее суть – отказываться.

Я отказываюсь от «красоты» в пользу органичности, в пользу подчинения законам природы и силам, действующим в пространстве, в котором я танцую.
Я отказываюсь от знания в пользу неизвестности, в пользу движения от загадки к загадке, в пользу присутствия в этом моменте.
Я отказываюсь от планирования в пользу обострения восприятия, здесь и сейчас.
Но главное и, наверное, самое трудное — я отказываюсь от свободы в пользу необходимости. Я не свободен «делать, что мне вздумается», а вынужден находить в движении решение, наиболее полно отвечающее задаче, предстающей передо мной от мгновения к мгновению.

А сомнения? Превращаются в дополнительные вопросы, не дающие покоя и пробуждающие любопытство.

Часы подготовки сознания и тела (как будто перед выступлением есть возможность определить, где заканчивается одно и начинается другое):

«Освободить» себя от обычного излишнего напряжения, от ожиданий и страхов, открыть суставы и ощущения так, чтобы тело и сознание стали «прозрачными». Создать не занятое ничем, ясно направленное, напряженное состояние. Слушать дыхание, не оценивая и не контролируя. Искать качество ясного центра: телесного, личного, энергетического. Вновь погрузиться в отношения с этим верным другом – полом: щедрым, поддерживающим, уходящим и вновь возвращающимся с каждым моим поворотом и падением. С помощью пола я учусь ощущать влияние силы тяжести, такой важной составляющей среди сил, действующих на меня и во мне.

Перформанс начинается: Яир Далаль уже на сцене. Первые звуки его скрипки отзываются в пространстве и во мне. Мне кажется, что он вслушивается в голос своей скрипки так, как будто слышит его первый раз в своей жизни. Я слышу это его вслушивание. Пространство слышит. Я встаю позади него, кладу руку на его спину и слушаю его слушание. С этого момента путь уже ясен. Ясны правила игры: слушание. От мгновения к мгновению. Прислушиваться к дыханию зрителей и к вдруг возникающему смеху. К игре Яира и к выражению его лица и покачиванию головы. К пространству сцены и к случайной веревке на стене. Слушание потока движения и внутренних образов. И мгновений пустоты и неясности, ведущих к неожиданному.

Перевод Лиель Радзиминской